Адепт дзена создал фортепиано для извлечения звука «между клавиш»

Пианиста Рональда Лэмба не удовлетворял «чистый» фортепианный звук: часто не хватало гитарных и саксофонных блюзовых возможностей подтяжек на нецелую часть тона, скольжений из ноты в ноту и прочего подобного. Неудовлетворенность вылилась в 4 года тяжелого изобретательского труда, а они – в футуристическое фортепиано, где можно смешивать разные ноты и делать самые настоящие гитарные и саксофонные бэнды и глиссандо.

Рональд хотел, чтобы его инструмент получился интуитивным и тактильным. Он вложил в свою мечту £700 из тысячи, накопленных за всю жизнь, но после возложения миссии создания прототипа на профессионалов понял, что просто не сможет долго оплачивать труд спецов такого уровня. Тогда он взялся за дело сам, начав с изучения самых разных азов. По ходу дела сдал одну комнату в квартире. Но добился своего, создав Seaboard, позволяющий игру «на краях» нот, как любимый Лэмбом с детства Телониус Монк, игравший, как сам говорил, «между клавиш».

Seaboard, увы, совсем недешев, а для большинства россиян и вовсе долго будет оставаться мечтой после того, как власть затеяла это всё на Украине: £1,2-5,6. В компании Лэмба 60 сотрудников, инвестиции в проект дошли до £10,6 млн в этом году и зашкалили за £12,7 млн на круг, однако производство не может поспеть за спросом. За инструментом стоят дикие очереди (сейчас – на 3-4 месяца). За цены Рональда Лэмба, конечно, критикуют, и он обещает их постепенное снижение до стоимости аналогичных клавишных, не располагающих такими удивительными возможностями.

Сам Лэмб говорит, что его Seaboard делает игру клавишника органичнее, а его контакт со звуком становится непосредственнее, руки будто касаются звуков. От игры на обычном синтезаторе это отличается, скажем, как камин электрический с эффектом пламени от огня. В будущем компания Лэмба надеется выйти далеко за рамки музыкальных инструментов и создавать самые разнообразные вещи, которые объединяет требование высокой точности.

Рональд Лэмб вырос у родителей «типа хиппи», никогда не имел телевизора, зато пианино с детства было для него большим развлечением. В 18 Рон отправился в Японию, чтобы постигать дзен-буддизм, а оттуда по всей Азии, чтобы удовлетворить свой интерес к самой разной музыке. Потом вернулся и поступил в Гарвард, где специализировался на индийской и китайской классических философиях.